Автор – Рой МЕДВЕДЕВ
(К выходу в свет книги Б.Н.Ельцина "Президентский марафон")
МЕМУАРЫ ЕЛЬЦИНА
Мемуары почти любого политического деятеля оцениваются историками как не слишком достоверный, но все же полезный, а порой и необходимый источник информации о времени и людях. Нет смысла критиковать мемуарные сочинения за субъективность и тенденциозность. Однако надо принимать во внимание и то обстоятельство, что очень многие подробности жизни и деятельности политиков, мотивы и причины их поступков и решений, детали важных событий и встреч не находят отражения ни в каких документах и содержатся только в мемуарах.
Нет поэтому ничего удивительного в том, что появления "воспоминаний, размышлений и впечатлений" Бориса Ельцина многие люди в России ждали не только с интересом, но и с волнением. В основном книга Ельцина не обманула ожиданий, хотя она содержит много поводов и для критики. Рецензий и отзывов на этот счет было немало, и большая часть из них содержит разного рода порицания в адрес автора "Президентского марафона". "Сентиментально и высокопарно", "Книга, которой вряд ли будут зачитываться ", "Былое и надуманное", "Мемуарист лакирует факты", "Под чью диктовку писал Ельцин?" - вот типичные заголовки статей и заметок о книге Ельцина в российских газетах и журналах. С упреками большинства рецензентов трудно не согласиться, так как книга, которую они разбирают дает немалую пищу для разного рода порицаний. И тем не менее в этой же книге содержится изложение многих фактов и суждений которые позволяют нам лучше понять и оценить как роль и мотивы самого Ельцина, так и отношения людей из его ближайшего окружения.
Конечно, Ельцина можно было бы обвинить в ряде случаев не только в умолчаниях, но и в лукавстве, в попытке задним числом найти достойные аргументы для оправдания поступков и решений, которые такого оправдания не заслуживают. В годы второго ельцинского президентства в России было много событий, в развитии которых роль Ельцина была минимальной. Он слишком часто и долго болел, и многие важные решения принимали другие люди: Черномырдин, Кириенко, Чубайс, Примаков, даже Юмашев и Волошин. Еще больше важных решений и дел откладывались на потом. Поэтому мемуары Ельцина лишены внутренней динамики; размышлений и впечатлений в них больше, чем воспоминаний о собственной деятельности.
Автор концентрирует внимание на самом себе, а не на положении страны. В книге Ельцина почти ничего не говорится о событиях в экономике, о положении народа. О крупнейших социально-экономических кризисах 1998 года Ельцин пишет лишь мимоходом и крайне неточно. В книге много имен, но по большому счету в ней лишь три положительных героя: - сам Борис Ельцин, его дочь Татьяна Дьяченко и Владимир Путин, которого первый президент Российской Федерации решил рекомендовать, назначить или выдвинуть в качестве своего преемника - и не ошибся в этом. Для книги о четырех годах эпохи Ельцина этого мало. Но именно эта часть "Президентского марафона" и вызывает наибольший интерес у большинства читателей. Об отношениях Путина и Ельцина следует поэтому сказать более подробно.
ПУТИН В ОКРУЖЕНИИ ЕЛЬЦИНА
Некоторые из газет утверждали ранее, ссылаясь на "осведомленных людей", что между В. Путиным и Б. Ельциным существовала личная связь еще с начала 90-х годов, хотя никаких фактов на этот счет не приводилось. Борис Николаевич вносит здесь полную ясность: Путин появился в Кремле в марте 1997 года и возглавил главное контрольное управление администрации. Вскоре он стал заместителем Юмашева (по региональной работе); иногда Путин оставался за старшего.
"И тогда, - свидетельствует мемуарист, - нам приходилось встречаться чаще. Путинские доклады были образцом ясности. Он старательно не хотел "общаться" и, казалось, специально убирал из наших контактов какой бы то ни было личный элемент. Но именно потому мне и хотелось с ним поговорить! Поразила меня и молниеносная реакция Путина. Порой мои вопросы, даже самые незамысловатые, заставляли людей краснеть и мучительно подыскивать слова. Путин отвечал настолько спокойно и естественно, что было ощущение, будто этот молодой, по моим меркам, человек готов абсолютно ко всему в жизни, причем ответит на любой вызов ясно и четко. Вначале меня это даже настораживало,но потом я понял - такой характер".
Владимира Путина заметили тогда и другие высшие чиновники, но не политики, и его никто не причислял к той группе из окружения Ельцина, которая получила в нашей печати наименование "Семья". Конечно, Путин хорошо знал всех членов, этой группы и сохранял с ними ровные отношения. Но он не входил во внутренний круг "Семьи" и не стремился к этому.
Еще летом 1998 года в условиях тяжелого политического и социального кризиса Борис Ельцин решил заменить руководство ФСБ и, в частности, освободить от должности директора ФСБ Николая Ковалева. "Я задумался, - пишет он, - кого ставить вместо Ковалева? Ответ пришел мгновенно: Путина! Во-первых, он немало лет проработал в органах. Во-вторых, прошел огромную управленческую школу. Но, главное, чем дольше я его знал, тем больше убеждался: в этом человеке сочетаются огромная приверженность демократии, рыночным реформам и твердый государственный патриотизм".
Ельцин назначил Путина директором ФСБ, согласовав этот вопрос с премьером Сергеем Кириенко, но не с самим Путиным, который принял это назначение без всякого воодушевления. Передача дел от генерал-полковника Ковалева Путину прошла вполне буднично, и только в конце августа после финансовой катастрофы и отставки правительства Кириенко Ельцин пригласил Путина в Кремль и имел с ним большой разговор. Ельцин предложил Путину вернуться на военную службу и получить генеральское звание. "А зачем? - неожиданно ответил Путин. - Я уволился из органов 20 августа 1991 года. Я гражданский человек. Важно, чтобы силовое ведомство возглавил именно гражданский. Если позволите, останусь полковником запаса".
Осенью 1998 года Владимир Путин провел реорганизацию ФСБ, подробности которой не обсуждались в печати. Кадровые перестановки в руководстве этой службы вызвали возражения премьера Евгения Примакова, но Ельцин утвердил все новые назначения; работой и заявлениями Путина он был явно доволен.
Только из мемуаров Ельцина мы узнали некоторые важные подробности "дела Собчака". Как известно, В. Путин работал еще с 1990 года в администрации Петербурга, а с 1992 года он руководил не только отделом внешнеэкономических связей питерской мэрии, но и был одним из заместителей мэра города Анатолия Собчака. Однако летом 1996 года А. Собчак проиграл выборы своему заместителю Владимиру Яковлеву. В. Путин активно участвовал в этих избирательных баталиях на стороне Собчака и не имел желания после его поражения работать в мэрии в команде нового хозяина северной столицы, хотя и получил на этот счет предложение.
Впрочем, Путин недолго оставался без работы. Как способного чиновника московские питерцы рекомендовали Путина Павлу Бородину - управляющему делами президента Российской Федерации. Бородин охотно принял Путина в свой аппарат в качестве одного из заместителей и, учитывая его опыт в международных деловых связях, поручил ему завершить инвентаризацию всего имущества управления, находящегося за рубежом и оцениваемого в десятки миллиардов долларов.
Однако Путин внимательно следил и за положением дел в Петербурге, где против Собчака, активно выступавшего против новой петербургской власти и мечтавшего о возвращении в большую политику, было начато следствие. Анатолия Собчака стали все чаще вызывать в прокуратуру города, сначала как свидетеля, а затем и как подозреваемого. Генеральный прокурор РФ Юрий Скуратов поощрял в этом деле своих питерских коллег, а Кремль не вмешивался; было известно, что Борис Ельцин относился в середине 90-х годов к Собчаку без особой теплоты. Собчак метался, лишенный поддержки; опытный юрист, блестящий оратор, честолюбивый политик с очень большими амбициями просто не знал, что ему делать, После одного из вызовов в прокуратуру Собчак слег в больницу с тяжелым сердечным приступом. Продолжать борьбу он был уже не в силах.
Ельцин признает в своих мемуарах, что он не хотел вмешиваться в "питерское дело", хотя за Собчака вступались Анатолий Чубайс, Борис Немцов и Валентин Юмашев. Он даже заверил Юрия Скуратова и министра внутренних дел Анатолия Куликова, что не допустит вмешательства своей администрации в дела петербургской прокуратуры, которая обвиняла Собчака в крупных хищениях, хотя никак не могла собрать достаточных для ареста доказательств и улик. И здесь в ситуацию с Собчаком вмешался новый руководитель ФСБ В. Путин.
Как пишет в своих мемуарах Ельцин, "Путин лучше чем кто бы то ни было понимал всю несправедливость происходящего в отношении своего бывшего шефа и политического учителя. Он немедленно выехал в Петербург. Встретился с бригадой врачей, в частности с теперешним министром здравоохранения Шевченко, сказал о том, что попытается вывезти больного Собчака за границу. Благодаря ноябрьским праздникам обстановка в городе было спокойная. Используя свои связи в Петербурге, Путин договорился с частной авиакомпанией и на самолете вывез Собчака в Финляндию. И уже оттуда Анатолий Александрович перебрался в Париж. За Собчаком следили, выполняли инструкцию не выпускать его из города. Но следили не очень бдительно, думали, вряд ли кто-то будет помогать без пяти минут арестанту "Крестов" - в наше-то прагматическое время. Но один такой человек нашелся. Позже, узнав о поступке Путина, я испытал чувство глубокого уважения и благодарности к этому человеку". Еще через сто страниц Ельцин повторяет историю с бегством Собчака в другом, более значимом контексте. "Путин, - замечает Ельцин, - не торопился в большую политику. Но чувствовал опасность более чутко и остро, чем другие, всегда предупреждая меня. Когда я узнал о том, как Путин переправлял Собчака за границу, у меня была сложная реакция. Путин рисковал не только собой. С другой стороны, поступок вызывал глубокое человеческое уважение. Понимая необходимость отставки Примакова, я постоянно и мучительно размышлял: кто меня поддержит? Кто реально стоит у меня за спиной? И в какой-то момент понял - Путин".
29 марта 1999 года Владимир Путин был назначен по совместительству секретарем Совета безопасности Российской Федерации. В конфликте между Ельциным и Генеральным прокурором РФ, в котором Борис Ельцин понес несколько унизительных поражений и которому он посвящает в своей книге отдельную главу, Путин безоговорочно принял сторону Ельцина и на специальной пресс-конференции 2 апреля 1999 года уверенно говорил о "порочащих честь и достоинство Генерального прокурора поступках".
Редактор журнала "Итоги" Сергей Пархоменко, который посвятил реконструкции событий этого ничем особенно не примечательного апрельского дня целую статью "Момент заблуждения" утверждал, что именно в этот день, наблюдая за пресс-конференцией по телевизору, президент, "воздев к небу указательный палец, вдруг сказал: "О!", - и судьба Владимира Путина повернулась удивительным образом".
На самом деле в судьбе Путина еще 4 месяца ничего не менялось и не поворачивалось, и, отправив 12 мая 1999 года в отставку премьера Евгения Примакова, Ельцин назначил новым премьером министра внутренних дел Сергея Степашина. Борис Ельцин признает в своих мемуарах достоинства Примакова как политика, как человека и как премьера. Можно догадаться также, что Ельцину очень не нравились как независимость, так и растущая популярность Евгения Максимовича. Ельцин также замечает, что он отдавал себе отчет в слабости С. Степашина и как человека и как политика. Однако все эти назначения и отставки были, как уверяет Ельцин, частью задуманной им сложной комбинации, которую он тогда не хотел раскрывать никому из близких людей в своем окружении.
ПУТИН - ПРЕМЬЕР
По свидетельству Ельцина, он принял решение о передаче власти в России Владимиру Путину еще в конце апреля или в начале мая 1999 года. При этом появление Путина должно было стать совершенно неожиданным, когда в России уже начнется острая предвыборная борьба, когда решительный характер и жесткость Путина пригодятся в полной мере. "Но не только этот политический анализ, - пишет Ельцин, - останавливал меня от последнего откровенного разговора с Путиным, который продолжал руководить Советом безопасности и ФСБ, ведать не ведая о моих планах. Мне его было и по-человечески жалко. Я собирался предложить ему не просто "повышение по службе". Я хотел передать ему шапку Мономаха. Передать ему свое политическое завещание: через победу на выборах, через нелюбимую им публичную политику во что бы то ни стало удержать в стране демократические свободы, нормальную экономику. Донести эту ношу до 2000 года будет очень и очень непросто. Даже такому сильному как он".
Владимир Путин действительно ничего не знал об этих планах Ельцина. Хотя отношения между премьером Примаковым и директором ФСБ Путиным были далеко не лучшими, и некоторые из их конфликтов стали еще весной 1999 года достоянием гласности, однако Путин явно не одобрял неожиданное смещение Примакова и назначение на его место Степашина. Через три дня после отставки Примакова его посетила делегация работников ФСБ и СВР во главе с секретарем Совета безопасности В. Путиным. За заслуги в защите и обеспечении государственной безопасности Примакову было вручено именное оружие. Впоследствии Примаков не раз вспоминал об этой неожиданной для него и приятной встрече.
Только в начале августа Ельцин вызвал к себе руководителя своей администрации Александра Волошина, чтобы обсудить с ним вопрос о назначении Путина на пост премьера. Вопрос был только в сроках - в августе или, может быть, в сентябре-октябре? Решили не откладывать. "Август, - пишет Ельцин, - самая отпускная пора. Назначение Путина будет как гром среди ясного неба. Все мгновенно накалится. Но несколько амортизирующих недель, когда людям так не хочется влезать в политику, выходить из благостного настроения, у нас будут. У Путина будет время, чтобы взять разгон".
5 августа 1999 года Ельцин встретился с Путиным и сказал ему о своем решении назначить его на пост премьер-министра. Ельцин объяснил ему и свои главные мотивы, причем в первую очередь речь шла о победе на выборах в Государственную Думу. Набирало силу движение "Отечество - Вся Россия", возглавляемое Юрием Лужковым и Евгением Примаковым, и это обстоятельство больше всего беспокоило президента.
Путин сказал Ельцину, что будет работать там, куда его назначит президент, но признался, что не любит предвыборной борьбы и не любит ею заниматься. У него в памяти стояли еще картины унизительного поражения в Санкт-Петербурге. "Да и на кого будем опираться на выборах?" - спросил Путин. "Не знаю, - ответил Ельцин. - Будем строить новую партию. Для вас главное работать в правительстве". Из этой беседы стало ясно, что основную тяжесть избирательной кампании возьмут на себя другие. "А если на самый высокий пост?" - спросил Ельцин. Путин замешкался с ответом. "Не знаю, Борис Николаевич. Не думаю, что я к этому готов". "Подумайте, - сказал Ельцин в конце беседы. - Я верю в вас".
В этот же день Ельцин объявил свое решение С. Степашину, но тот разволновался и просил несколько дней повременить. В окружении Ельцина многие были недовольны его планами, а некоторые попытались отговорить президента.
Особенно активен был Анатолий Чубайс, который убеждал самого Путина отказаться от нового назначения. "Ты просто не знаешь, что это такое, - говорил Чубайс. - Лучше поэтому отказаться сейчас самому, чем позднее под влиянием обстоятельств". Но Путин ответил: "Извини, но это решение президента. Я обязан его выполнить. Ты на моем месте поступил бы точно так же".
Тогда Чубайс начал действовать через администрацию и через ближний круг Ельцина - он встретился с А. Волошиным, В. Юмашевым, Т.Дьяченко. Чубайс грозил не только протестами Думы, Совета Федерации, но даже массовыми выступлениями трудящихся: "А что будет делать разъяренный Лужков? Он может вывести на Красную площадь десятки тысяч. Все решат, что президент совсем сошел с ума". Чубайс даже согласился вернуться в Кремль на пост руководителя администрации, чтобы поддержать слабого премьера Степашина. Но Ельцину был нужен не Чубайс, а Путин, и 9 августа он подписал указ о назначении нового премьера и выступил с телеобращением к нации.
Назначение Владимира Путина на пост премьера действительно вызвало недоумение у большинства политических наблюдателей как в России, так и за ее пределами. А слова Ельцина о том, что он видит в Путине своего преемника на посту президента, и что именно Путин "сможет сплотить вокруг себя тех, кому в новом XXI веке предстоит обновлять великую Россию", вызвали раздражение большинства политиков. "Сплошной абсурд власти", - заметил по этому поводу Юрий Лужков. "Акт безумия", - поддержал столичного мэра Борис Немцов. "Клиника", - откликнулся Геннадий Зюганов. Почти все газеты писали о том,что даже предположение о возможности избрания Путина на пост президента России - это всего лишь одна из наиболее экстравагантных политических фантазий престарелого Ельцина.
Впрочем, никаких "массовых выступлений трудящихся" или "разъяренных толп москвичей на Красной площади", которыми пугал обитателей Кремля Чубайс, не было. Вопреки ожиданиям, Государственная Дума утвердила Путина на посту премьера без долгих прений. "Технический премьер для технического правительства", - сказал в кулуарах Думы Владимир Рыжков.
Уже в сентябре, а тем более в октябре 1999 года, главным образом благодаря быстрым и эффективным решениям и действиям на Северном Кавказе, Путин привлек к себе всеобщее внимание и обеспечил правительству и военным поддержку значительной части населения России.
Это обстоятельство неожиданно и существенно изменило расстановку политических сил в стране, отодвинув на второй или даже на третий план такую, казалось бы, мощную коалицию, как "Отечество - Вся Россия", возглавляемую столь крупными политическими "тяжеловесами", как Евгений Примаков, Юрий Лужков и Минтимер Шаймиев. А ведь именно этот избирательный блок вызывал наибольшие опасения и неприятие у Бориса Ельцина и его окружения. "Этот тандем (т.е. Примаков и Лужков), - вспоминает Ельцин о своих страхах лета и осени 1999 года, - уже на выборах в Думу мог получить такой оглушительный перевес (тем более с коммунистами Примаков договариваться уже умел, и неплохо), что дальнейшие выборы - президентские - теряли бы всякий смысл. Они могли получить твердое конституционное большинство и вполне легитимную возможность двумя третями голосов внести любые поправки в Конституцию! В частности, и отменить институт президентства в стране. В любом случае они получат такой разгон, такой широкий маневр, что дальнейшая борьба с ними станет просто бессмысленной".
Как известно, выборы в Госдуму принесли неожиданный успех новому центристскому объединению "Единство" с неясными политическими контурами, которое было создано всего за три месяца до выборов. У этого избирательного объединения не имелось еще ни идеологии, ни четких организационных структур, ни ясных политических лидеров. Единственным серьезным политическим капиталом "Единства" оказалась поддержка Владимира Путина, который заявил в одном из интервью, что будет голосовать на выборах в Думу за партию Сергея Шойгу, а еще через несколько недель принял участие в работе съезда этого нового избирательного объединения.
Сам Ельцин отстранился от участия в избирательной кампании, не слишком активными были и лидеры "Единства" Сергей Шойгу и Александр Карелин. К тому же в партийном списке "Единства" практически не было имен известных публике политических и общественных деятелей. Поэтому победа "Единства" на выборах в Думу была сюрпризом не только для всех без исключения политических наблюдателей и аналитиков, но и для самого Ельцина, и он признается в этом в своих мемуарах.
Да, конечно, избирательная кампания по выборам в Думу изобиловала примерами "грязной технологии". При этом чаще всего вспоминали позднее о множестве инсинуаций и грязи, которая была вылита осенью 1999 года на головы Юрия Лужкова и Евгения Примакова на каналах ОРТ совместными усилиями Бориса Березовского и Сергея Доренко. Но разве не менее тенденциозными были передачи на третьем канале и на НТВ, которые контролировались Владимиром Гусинским и людьми из окружения Ю.Лужкова? Объем критики в адрес Ельцина, Волошина, Дьяченко, Юмашева и всей "Семьи" также превосходил потоки критики в адрес Примакова и Лужкова. Но все попытки собрать какой-то компромат на Шойгу, Карелина и генерала милиции Дурова оказались тщетными.
Не удалось найти компрометирующие материалы и на Путина, хотя такие попытки предпринимались и по материалам, связанным с его работой в питерской мэрии и в администрации Кремля. Что касается обвинений в адрес российских спецслужб в организации взрывов жилых домов в Москве и на юге и в тайном сговоре с Басаевым и Хаттабом, то все они были слишком недостоверны и невероятны, чтобы им поверили даже самые доверчивые избиратели.
Да, конечно, Борис Ельцин поддерживал осенью 1999 года Путина во всех его начинаниях. Однако многие СМИ все время задавались вопросом - насколько прочной и искренней является эта поддержка? Печать всячески раздувала слухи о том, что Ельцин якобы крайне недоволен все большей популярностью премьера. Разговоры об этом возникали столь часто, что даже сам Путин признавал позднее, что он опасался опалы и неожиданной отставки, хотя и надеялся, что ему удастся продержаться на своем посту не менее трех месяцев. Однако Ельцин не вмешивался в дела правительства и не только не ограничивал, но расширял полномочия главы кабинета. Как говорилось в одной из аналитических записок осени 1999 года, "силовые структуры переданы в доверительное управление премьеру".
Безусловность своей поддержки премьера Путина Ельцин подчеркивает и в своих мемуарах. Ельцин вынужден признать, что осенью 1999 года не президент, а премьер стал для большей части граждан России гарантом их безопасности. Этой надежды, этого чувства защищенности не могли дать стране ни Черномырдин, ни Степашин, ни Кириенко, ни сам Ельцин. Такая надежда появилась при Примакове, но все же в меньшей степени, чем при Путине. И стиль поведения и язык заявлений Путина оказались созвучны настроениям большинства населения страны. При этом, думая о Путине, почти никто из нас не думал о Ельцине как об источнике нового поворота в российской политике, в стране в целом и на Северном Кавказе в частности.
Это вынужден признать в своих мемуарах и сам Ельцин: "Путин, - пишет он, - дал людям обеспеченные государством гарантии личной безопасности. И люди поверили лично ему, Путину, что он сможет их защитить. Это стало главной причиной взлета его популярности. Он не рисовал образ врага и не пытался разжечь в россиянах низкие шовинистические инстинкты. Я глубоко убежден, что причина популярности как раз в том, что Путин сумел внушить людям надежду, веру, дать ощущение защищенности и спокойствия. Он не играл словами, он искренне и твердо отреагировал на события, так, как ожидали от него десятки миллионов людей в России. Страна, загипнотизированная правительственными кризисами, давно не видела столь позитивной идеологии. И то, что создал эту идеологию молодой, только что пришедший во власть политик, произвело на всех очень сильное впечатление. Путин избавил Россию от страха. И Россия заплатила ему глубокой благодарностью". Борис Ельцин всего этого сделать не сумел, он сам был частью той ситуации, которая вызывала у населения страны раздражение и страх. Именно поэтому он должен был уйти, и он начал готовиться к своему уходу.
Между тем популярность Путина продолжала расти. Уже увеличение президентских рейтингов Путина с 2 процентов в августе до 15 процентов в конце сентября было оценено социологами как необычное. В конце октября все говорили о "беспрецедентном росте": рейтинг Путина поднялся до 25 процентов. В конце ноября, когда у Путина было уже 40 процентов, все наблюдатели и политологи говорили, что рейтинг премьера достиг "запредельных высот" и больше уже не может увеличиваться. Но в декабре после выборов в Думу этот рейтинг приблизился к 50 процентам.
Такой популярности в России не наблюдалось еще ни у одного из действующих политиков. Именно рост популярности Путина и победа на выборах поддержанной не только администрацией, но и Путиным коалиции "Единство" подтолкнули Ельцина к принятию ряда самых важных для него и для страны, но неожиданных даже для его окружения решений. /"Нижегородские новости", 5 января/