- Владимир Александрович, хотелось бы верить, что вы не относитесь к тем, кто считает недостойным делом для творческих людей заниматься бизнесом?
- Нет, я действительно рад за тех, кому удается найти себя еще и в бизнесе. Эти люди таким образом тоже реализуют себя, к тому же еще и не бедствуют, что в наше время свойственно актерам ряда репертуарных театров. Так что я могу такие попытки своих коллег только приветствовать.
- Вам самому приходилось зарабатывать деньги каким-то другим способом, кроме актерского мастерства? Может быть, что-то покупать-продавать - ведь у всех актеров случались нелегкие времена?
- Нет, не приходилось, у меня нет к этому даже просто любопытства. Ну как это: купить в Америке телевизор, привезти его в Россию, кому-нибудь его впендюрить, чтобы оправдать свою поездку? У меня даже это не срабатывает. Зачем? Я лучше на эти деньги куплю пусть дешевле, но много одежды, обуви для своих дочек и жены и просто всех порадую. Никогда не забуду, как я в первый раз поехал в Америку и привез Граньке (старшей дочери Агриппине) много-много стильной нью-йоркской обуви, какие-то джинсы-резинки. Как она была этому счастлива! Что же до преподавания или ведения каких-то там кружков в театральных коллективах, - это все сопутствующее, это не другая сфера деятельности - то же самое.
- Неужели никогда не хотелось попробовать чего-то для себя новое?
-Нет. У меня достаточно всего и так.
- А сам процесс зарабатывания денег играет важную роль в вашей жизни?
- Очень существенную. И скажу, почему. Я считаю, что мужчина - это добытчик, и ему плохо, неправильно и стыдно приходить домой с пустыми руками, ссылаясь на то, что опять сегодня "не встретил на этой тропинке зайца или оленя". Иди в лес, иди в пустыню, иди в тундру, куда угодно иди, но делай что-нибудь, добывай. А все эти отговорки, что вот я, мол, люблю гулять на свободе, потому я непонятый всеми художник, не могу делать что-то другое, поэтому я буду получать тысячу рублей в месяц в театре, ничего не делая при этом, и считать себя не востребованным, не понятым - это несерьезно.
- Но ведь еще недавно многие так жили - не работали, получали свои копейки и ни о чем не тревожились?
- Раньше, когда была скрытая безработица, то есть гарантированная зарплата, когда получали свои копейки и сидели от звонка до звонка, а потом уходили домой, далеко не всегда выполнив необходимое, зато успевали в рабочее время и по магазинам пробежаться, и посплетничать, и книжку почитать, многие люди не страдали от того, что они не работали. Им было важно, чтобы два раза в месяц платили зарплату, и больше их ничего не волновало. Хотя были и такие, кто действительно работал, а деньги все получали одинаковые. Правда, сейчас бездельникам намного сложнее: чем-то заниматься все равно приходится, так просто денег не платят. У людей же творческих период, когда нет работы, был и по сей день остается бедой. Это действительно беда, когда два раза в месяц, не работая, и от этого стыдясь, он приходил получать зарплату, нисколько не испытывая восторга от того, что ни за что ему платят деньги.
- Вы хотите сказать, что творческие люди более ответственно относятся к работе?
- Я хочу сказать, что творческие люди неуютно себя чувствуют как раз без работы. Но если у тебя есть семья, чем бы ты ни занимался, кто же, как не ты, будет о ней заботиться? И думать о том, что раз дочка пошла в школу, то ей нужно и то, и другое, и третье, и это именно твоя задача обеспечить ее всем необходимым - ведь ты взрослый человек и должен задумываться надо всем этим.
- Говорят, антрепризы являются элементом шоу-бизнеса? Вы в них участвуете?
- Может быть, я буду одновременно и прав и не прав, потому что не очень сведущ в этом вопросе. Но считаю, что в любой антрепризе в немалой степени присутствует именно коммерческое начало, то есть спектакль может быть хорошим или слабым по своим художественным достоинствам, но в любом случае должен приносить прибыль. А в репертуарном театре, если случаются победы, то это победы театра, они никак не выражаются в денежном эквиваленте, то есть могут быть какие-то театральные премии, награды и прочее-прочее, но здесь нет прямого материального стимула. Поэтому театр может быть независим от зрительского успеха, хотя я не считаю, что это правильно.
- То есть вы хотите сказать, что полупустые залы никак не влияют на работу театра?
- Да, театр независим от зрительского успеха, то есть существует дотация, это все прекрасно понимают. Поэтому театр может не приносить дохода, но он все равно датируется государством, он существует, пусть на небольшие, но бюджетные деньги. Антреприза же не может существовать сама по себе, потому что никакой дотации она не имеет. Следовательно, должна бороться всеми способами и методами за выживание, хотя иногда это принимает очень уродливые формы. Я всякий раз, когда сам соприкасаюсь с этим, не просто в качестве зрителя, а в качестве участника, стыжусь этого, клянусь! Бывает страшно, просто неприятно, когда антреприза принимает форму "чеса". Тогда как в театре, да и в антрепризе могут быть какие-то художественные победы и неудачи. Но только в одном случае эти неудачи запрограммированы - когда тратятся очень небольшие средства, а все остальное строится на именах актеров. Тогда зритель, и особенно в провинции, видит: ну такой суррогат, такой ширпотреб, сделанный малыми средствами. И это стыдно. А еще если и актеры в этом левой ногой участвуют - это вообще ужасно. Почему в антрепризе запрещена художественная несостоятельность? Потому что, мне кажется, там люди платят большие деньги за то, чтобы придти посмотреть не только на именитых артистов, но и увидеть сам спектакль. Вот и вся разница. Поэтому не имеют права за большие деньги продавать ширпотреб - это обман. Хотя это, к сожалению, встречается нередко. А театр - он общедоступный. Ну что такое, если билет стоит 50 рублей. Чего вы хотите от такого театра?
- Где это вы видели за 50 рублей билеты?
- Это я условно говорю, в сравнении с антрепризными спектаклями, где, я видел, билеты по 1000-1500 рублей и больше, а смотреть не на что - такое убожество. Но есть антреприза блистательная, пусть и дорогая, но хорошая, и она вполне имеет право на существование. Я, например, нисколько не стужусь, я даже рад работать в антрепризе Вадима Дубровицкого, где играю два спектакля: пьесу Нила Саймона - "Слухи", и пьесу Эдуарда де Филиппо "Человек и джентльмен". Я испытывал восторг и удовлетворение, когда я играл у Михаила Козакова в антрепризном проекте "Играем Стринберг-блюз", потому что это было мое художественное удовлетворение, и моя некая художественная победа. Вот где я испытывал настоящий восторг. Но есть и вещи, за которые я стыжусь, поэтому я их не буду называть.
Тамара КЛЕЙМАН.
Народный артист России Владимир СТЕКЛОВ: