Вспышка массового нищенства в России - побочная социальная "родовая травма" наших реформ. Власти утверждают о наступившей стабилизации, и людей с протянутой рукой вроде бы стало меньше, но явно не настолько, чтобы это перестало быть социальной язвой общества.
Нищенство "бьет"
на жалость
Жалость - главный козырь просителя. Без нее большого успеха, а, значит, и заработка не будет. Мария Кудрявцева, автор исследования попрошайничества, считает: объяснить трудно, почему люди подают милостыню. Что-то нашел прохожий в этом человеке для себя и подал. Перед тем, как выпустить на паперть, нищего несколько дней обучают мастерству попрошайничества. Он становится студентом особой школы. "Школы жалости".
"Школа жалости" нищих - обычная съемная квартира. Она почти ничем не отличается от театральной "гримерки". С той только разницей, что все здесь - для одного спектакля. И для одной роли. Одежда - поношенные, аккуратно залатанные рубашки, военные кители, брюки. Реквизит - костыли, кресла-каталки, трости. Грим - бороды и накладные шрамы. Учителя, как правило, - студенты-старшекурсники. Еще без диплома, но уже с опытом. Будущие психологи, актеры, стилисты и гримеры. Они подбирают нищему образ, ставят голос, пишут новую, "рабочую" биографию.
Андрей Пентюхов, эксперт Правительства Москвы: "Это одна структура, которая ставит голос, интонацию, заготовленные тексты. Это одна театральная студия, которая готовит уличных актеров. Они давят на людскую жалость. И человек совершенно непроизвольно тянется к карману и подает какую-то мелочь".
Взгляд "нищего" - честный, "правильный". За этим - ежесекундный контроль. Взгляд должен выражать смирение, покорность. Нищих подолгу заставляют смотреть на иконы великомучеников, копировать образ. Если сверху падает монетка или купюра, надо отблагодарить. Поднять глаза и встретиться взглядом: глаза - в глаза. Не меняя наклона головы. Получается очень лично. Нельзя громко смеяться и разговаривать. На рабочем месте строго запрещено курить и выпивать. Появляется азарт, а здесь он не уместен. Слишком велик риск "сбиться на фальшь". Прохожий это всегда чувствует.
Мария Кудрявцева, автор исследования попрошайничества, рассказывает:
"Женщина в черном, пожилая, стоит на коленках, перед ней иконка. Молится. Здесь очень много подают. Это, мне кажется, какой-то культурный образец у русского человека, который вызывает сострадание. Однажды подобную картину я наблюдала в Германии. Там женщина славянского типа также стояла на коленях перед иконой. А немцы проходили и смеялись. Не потому, что они жестокие. А просто в немецкой культуре это выглядит нелепо. Образ убогой старухи только у нас очень функционален".
Нищий-профи - это талант. На уровне хорошего столичного театра. Он всегда готов к экспромту. Имеет в запасе не одну, а три-четыре хорошо продуманных и отработанных профессиональных тактик. Он, как универсальный солдат, действует в зависимости от ситуации. В "школе жалости" нищему преподают две тактики поведения, примеряют две маски. Ироничную - активную и грустную - пассивную. Талантливый нищий умеет быть разным.
Мария Кудрявцева продолжает: "Активная тактика - это когда человек подходит сам просить. А пассивная - это когда человек стоит и никакие действия не осуществляет. Однажды молодая женщина без ребенка с табличкой: "Люди добрые, помогите, пожалуйста" собрала за полчаса 15 евро. То есть техника пассивная - это удача и внешний вид. А техника активная - это уже надо совершенствовать себя. Надо знать, к кому подходить".
В "государство нищих" Маша по прозвищу "Половинка" (мы о ней говорили в начале статьи) устроилась шесть лет назад. Пришла сама. Просто нашла нужного человека и предложила свои услуги. Уже на другой день ей разрешили выйти на работу. Маша вспоминает: "Я сижу, на народ не смотрю. Как некоторые - встанут, стоят! Я сама по себе. На людей не обращаю внимания. Воля их. Они дают из своей зарплаты. А сколько получается? Сколько получается - столько получается".
Перед тем, как попасть в подземный переход, Маша несколько лет отработала в метро. Сидела напротив эскалаторов. Метро считается самой денежной, а поэтому привилегированной нищенской точкой. Но Маше работать в "подземке" не понравилось. Таких, как она, инвалидов, там слишком много. На их фоне Маша ничем особенно не отличалась. Она попросила у хозяев "свою" персональную точку.
"Своя" точка - место, где можно работать постоянно. А главное - одному, без конкурентов. Свою точку нельзя купить или выиграть. Для этого надо, как минимум, быть инвалидом. Настоящим, а не бутафорским. И уж, конечно, инвалидом не по зрению. Увечье должно бросаться в глаза. Обладатель "своей" точки должен приносить стабильно высокий доход. А для этого есть только один способ. Признание и любовь прохожих. Как в театре, на сцене. Только без цветов и аплодисментов.
- А если придет человек и захочет рядом встать, что ты ему скажешь? - допытываюсь я.
- Не будет, не выйдет. Уже пробовали, пытались.
- А милиция? Часто тебя спрашивают, кто ты?
- Милиция ко мне хорошо относится. Любит. В районном отделе милиции меня знают.
"Своя" точка у Маши появилась три года назад. Подземный пешеходный переход на "Алексеевской". Она работает здесь одна. Ей всего двадцать четыре. Она красивая, молодая и очень уважаемая. Ее знает здесь каждый продавец, ее любят прохожие.
Работа нищих - почти что государственная. Пять дней в неделю. По будням. С десяти до семи. Суббота и воскресенье - законные выходные. Как по КЗОТу. Каждый час каждый нищий устраивает себе десятиминутный перерыв. Это время пересчета и сортировки денег. Считать деньги на глазах у прохожих запрещено. Клиент не должен испытывать ничего, кроме жалости.
Наталья АКУЛОВА.
(Окончание следует)