Соль на Руси всегда была стратегическим товаром. Кто стоял у приема и
продажи ее, неплохо зарабатывал. Известно, что верхотурский купец Максим
Михайлович Походяшин начинал свой бизнес с соляных
поставок. Сколько требовалось соли для нужд, например, Верхотурского уезда? В Российском архиве древних актов я обнаружил, листая книги
воеводской канцелярии (фонд 474, опись 1, ед. хр. 61), "Реестр Сибирской
губернии Тобольской провинции города Верхотурья и
ведомства оного о приходе, расходе и остатках казенной Ее Императорского
Величества приплавной из Тобольска на дощаниках в
1749 и в 1750 годах соли Ямышевской, а также о
приходе, расходе и остатках денежной казны на январь 1751 года в
бытность соляного приему и продажи головы Петра Куткина".
Итак, что же
значилось в данном реестре? Указывалось в остатках соли 400 пудов. Пуд стоил 35
коп. Только за январь–февраль в Тагильской слободе
было продано 20 пудов, в Ницынской – 50, в Ирбицкой – 300. Плюс расходы на доставку. Вырученные деньги
увез на подводах в Тобольск счетчик Василий Якимов: 1282 руб. 75 коп. Помимо Ямышевской, в больших количествах доставляли соль и из
Соликамска от подрядчиков барона Александра Григорьевича Строганова. В деле
упоминается служителя Федора Дьякова поверенный Яков Тарасов, доставивший по
первому привозу 984 и по второму – 3546 пудов. А всего на март по остаткам
значилось 13131 пуд и 20
фунтов. Отчитывались за движение соли ежемесячно. У
Максима Походяшина, похоже, не все гладко было с
соляными подрядами, поскольку впоследствии специальная комиссия обнаружила
большую недостачу... Но купец сумел как-то вывернуться из затруднительного
положения. Больше он этим бизнесом не занимался.
Впрочем, то же самое
происходило и на принадлежавших М. Походяшину
винокуренных заводах. В 1763 году разразился скандал в связи с тем, что на Фоминском заводе обнаружили восемь незаклейменных
казанов, а стало быть, с излишне производимого вина казна недополучала
четвертую часть выручки. Сам Походяшин опять оказался
в стороне от скандала, поскольку к тому времени уступил винный промысел
влиятельному сановнику – владельцу Кушкинского
железоделательного завода действительному камергеру Андрею Петровичу Шувалову.
Возможно, в личном фонде этого влиятельного сановника удастся обнаружить еще
какие-то сведения о Походяшине.
Тогда
всяк имеющий наличный капитал мог заняться бизнесом. В том же фонде 474
Верхотурской воеводской канцелярии (книга 94) я наткнулся на дело о поставках в
1748 году соли из Тобольска в Екатеринбург тобольскими
посадскими людьми: Иваном Евсеевым, Дмитрием Крупениным и Иваном Серебряковым.
Речь шла о 75 тысячах пудов. Условия такие: "по приему и отдачи той соли чтоб головы и целовальники были особые и за поставку
той соли цены желают взять по сороку по пяти копеек с пуда; а с того подряду
чтоб пошлин никаких с них не спрашивать и по приплаве той соли в Тюмене чтоб им остановки не было
сложить в оптовые казенные амбары, а ту соль здесь, в Тобольске, в суда
погрузить и по привозе в Тюмень из судов выгрузить им, подрядчикам, своим
коштом, а из Тюмени в Екатеринбург – поставить сухим путем на наемных подводах
в рогожных кулях". Предложение было принято. Видимо, обстановка с
поставками стратегического товара была сложной, а само дело – трудоемким.
Именем Ее Императорского Величества по всей Сибирской губернии рассылались
указы с обязательствами публиковать их троекратно, чтобы срочно отыскать
охотников, которые имеют возможность на своем коште, своими судами и работными
людьми поставить соль в сибирские города и села.
Все документы,
связанные с поставками соли, отправлялись в Тобольское
соляное комиссарство, а оно подчинялось, в свою очередь, Соляному приказу в
Москве. Так что за солью приглядывали со всей
строгостью.
Александр АРЦИБАШЕВ.